Ангельский ремень
— Ох, ёпт, у тебя штаны сползли, — услышал я, как только мы вошли в лифт.
— Ремень забыл… Наверху по ходу. Над сгонять.
— Да не надо, он же в сумке у меня. Ты же его ещё в клубе снял.
— Зачем?
— Сказал, что он крыльям мешает. Так и не поняла, что ты имел в виду. Иди сюда, — она вытащила ремень и занялась моими штанами. Я немного залип в это дело и даже не заметил, как двери лифта открылись. В реальность меня вернул удивлённый вопрос двух миленьких близняшек.
— Мама, а что они делают?
Мама не нашлась, и отвечать пришлось моей спутнице.
— Он просто ремень натянуть не успел.
— Умеешь ты объяснять. Лучше явно не стало… Простите, — дополнил я, вздохнув. Как только мы вырвались из душного подъезда, нас прорвало: смеялись мы еще минут пять не в силах успокоиться. Наконец, отдышавшись, я принялся разглядывать девушку рядом со мной. На голову ниже меня, розовые волосы. К ней мы приехали из клуба, а наебенился я там знатно, так что знакомство помню смутно. И есть один толковый вопрос…
— Слушай. Это может быть немного странно, учитывая то, что произошло наверху… Но как тебя зовут?
В ответ мне влепили звонкую пощечину. Я проводил взглядом быстро удаляющееся розовое пятно, а потом почувствовал это. Это. Назойливый зуд между лопаток и жужжание нимба над головой. Очередное задание. Развернувшись, я понесся по улицам ночного города, придерживая спадающие штаны левым крылом: незнакомка с которой я часом раньше переспал утащила ремень в руках.
Минут десять я просто нёсся по улице. А потом увидел мужика, который, прям как я, бежал, подтягивая спадающие штаны. Бежал прямо к оживленной трассе. Под машины. Нимб затих, и я понял что он и есть моя цель. Расправив крылья, я в два огромных прыжка догнал его и повалил на землю.
— Куда? Ты чего?
— Пусти! Пусти урод!
— Куда?! Ты дороги не видишь?!
— Пусти! Не имеешь права! — истошно завопил он и толкнул меня ногами. Я мгновенно поднялся и расправил крылья. Мужик в шоке замер уставившись на меня. Не так часто увидишь человека с ангельскими крыльями за спиной.
— Ещё как имею! Имею права ангела-хранителя! Давай без этого, пойдём на скамеечку присядем, поговорим… — я двинулся к нему
— Стой! Не подходи! А то есть... Ты это, сначала штаны натяни.
Они все таки свалились пока мы боролись. И это была не последняя новость. Моих труселей не оказалось на месте. Тоже в сумочке у таинственной незнакомки? Но во всём есть свои плюсы: человек передо мной отупело уставился мне чуть ниже пояса и явно отвлекся от мыслей о прыжке под машину. Так что быстро натянув штаны, я поднял его с земли и отвёл от дороги.
— Давай сначала, меня Гавриил зовут, можно Геной, — представился я
— Иван... Можно Ваня.
— Ваня, ты зачем под машины-то?
Он ответил только когда мы добрались до скамейки.
— Мочи нет. Дома жена-ме… жена-мег… Тьфу. И зять-идиот. Старшая доча привела. Не работает... Младшую дочку из дома выжили. А сегодня после работы... с другом. Пришёл домой… Пришёл домой… — всхлипы прервали его душеизлияние. Я достал из кармана куртки платок и протянул ему — Гена, нахрен мне твои труселя?
Хм, и правда труселя.
— Прости, прости, ошибочка вышла. Завалялись просто, всё думал, куда я их дел. Ну похуй, что дальше-то было? — непринужденно продолжил я, засунув трусы обратно в карман.
— Ну… Пришёл домой. Жена наорала. «Чё бухой приперся?», — выгнала. До друга не… Уехал... Взял водки. Думал, отрублюсь тут. Хуй там плавал. Сидел тут... И решил, лучше сразу. Того. Чем домой.
— Ну не может всё так плохо быть. Давай сюда телефон, Вань.
— Зачем?
— Давай, давай.
Так… «Мегера». То что надо.
— Как жену то зовут?
— Айсидора… Ася…
— А по отчеству?
— Михаловна. Но ты лучше просто Айсидора. Она отчество не любит.
Вместо гудков в трубке раздались завывания: «Та-а-анцы-ы вдво-оём, стра-а-анные танцы». Иван, услышав мелодию, обхватил себя руками и закачался из стороны в сторону.
— Аллё.
— Алло, здравствуйте. Айсидора?
— Да, Я, — произнесла она с таким ударением на «Я», что я чуть не ответил «головка от хуя».
— Я по поводу вашего мужа...
— Ооо. Нажрался опять и про свою жизнь вам рассказывает? Алкашня.
— Да, он совершенно не в кондиции, мы на… Краснознаменной. Вы можете забрать? Ему очень плохо.
Из трубки раздалось раздраженное сопение.
— Ладно! Ладно! Сейчас приеду. Геолок мне скиньте, — прошипела она и сбросила звонок. Я переслал наши координаты и принялся слушать Ванино нытьё о том, что «раньше было лучше, трава зеленее, а мегера была Асечкой». Минут через десять он затих и замер, уткнувшись лицом в колени. Я принялся считать проносящиеся мимо машины, чтобы занять время. Одна, вторая, третья, четвёртая…
Разбудил меня приятно вибрирующий в свободных штанах телефон.
— Алло.
— Аллё. Это Айсидора. Слушайте, я тут посмотрела, пробки дикие. Не доехать. В общем, вы его на скамеечке положите. Ночь тёплая. С утра встанет, домой сам приедет.
Я повернулся, чтобы сообщить Ване новости, и обнаружил, что тот снова со всех ног несется к дороге. С тяжелым вздохом я расправил крылья и, придерживая штаны, рванул за ним. Второй раз диалога не получилось, пришлось просто прижать его к земле и ждать, пока рыдания утихнут.
Дело перевалило за полночь, когда мой подопечный наконец успокоился, и мне удалось вызвать нам такси. Свет фонарей смазывался в единый сияющий поток, прямо как тот, которым блестели мои крылья. Районы за окном становились все хуже и хуже, и я наконец поверил в то, что Ваня пробурчал таксисту насчет улицы:
«— Куда?
— Газопровод…
— Газопроводная?
— Газопровод. 54. Самые ебеня этого города ебеней».
Как только пейзаж за окном получил десятку по десятибалльной шкале дерьмовости, Ваня открыл глаза.
— О, дом мой.
— Слушай, Вань. А развестись-то не думал?
— Да куда я пойду… Как.
Я оставил в залог таксисту свой паспорт и потащил Ваню к подъезду, придерживая свои и его штаны.
— Слушай… Гена. У меня старшая доча дура. Младшая, Катюша, золото. Ты мне как… Как родной! Как сын потерянный... Познакомлю.
— Конечно, познакомишь. Давай только до лифта дойдем. А там сразу! Этаж какой? — пропыхтел я.
— Смеёшься… А зря, прелесть, не девчонка. Третий этаж.
Дверь нам открыл педиковатой внешности паренек.
— Иван Георгич! Как же так, мы за вас безумно волновались… — сонно и чуть лениво протянул он.
«Настолько, что даже приехать за ним на собственной машине не смогли»
За ним подскочила девочка с надутыми губками и пустыми глазками.
— Папа, ну ты чего, ты же знаешь, мама иногда срывается, но она не со зла…
«Не со зла, только что ядом в трубку не изошла»
Они подхватили Ваню под руки и повели в гостиную. Я пошёл за ними в надежде всё же возместить бабки за такси. И, может быть, найти, чем подвязать штаны. Там нас ждала его жена. Вернее не ждала, она сидела в кресле, уткнувшись в телефон и даже не взглянула на нас. Они усадили Ваню за стол, хотя тому явно хотелось лечь.
— Мам, папа вернулся. Проходите, садитесь. Я Лена, а это мой муж, Артур. Как вас зовут?
— Гавриил. Можно Гена, — ответил я, в очередной раз подтянув штаны.
— Очень приятно, — надутые губки растянулись в улыбке. — Вы папу спасли, можно сказать, может, мы можем для вас что-то сделать?
— Да, можете отдать деньги за такси.
Лица Лены и Артура вытянулись от отвращения. Как я посмел говорить в их доме о такой низменной вещи, как деньги? Просьба одолжить ремень отпала у меня сама собой.
— Хорошо… Конечно. Но это надо спросить папу. Пап, можешь деньги отдать?
Ваня не глядя кивнул и отсчитал мне нужную сумму. Я собрался уходить, но Лена притащила с кухни чай, и они уговорили меня выпить хотя бы чашку. Тем не менее разговор они продолжили, будто меня тут нет. С каждой секундой зуд между лопаток усиливался.
— Пап, у Артура новый проект, ему нужно ещё пятьдесят тысяч. Можешь дать?
— Да что ты его спрашиваешь вообще? Конечно даст! Что за вопросы, — включилась в разговор Айсидора.
— Нет, не дам, — испуганно прошептал Иван.
Жена повернулась к нему и угрожающе зашипела:
— Что?
Тут я услышал пение нимба над головой. И сразу понял, что мне нужно делать.
— Простите, но я больше не могу здесь находиться, — произнёс я, встав из-за стола. — Перед расставанием скажу одно: вы относитесь к своему мужу и отцу просто отвратительно, это неприемлемо, но, к сожалению, я не могу помочь ему. Иван, здесь спасет тебя только один человек. Ты сам.
Я развернулся к ним спиной, вышел на балкон и открыл окно. Пение нимба оглушало. Я расправил крылья, вдохнул ночной воздух и взлетел.
Удар. Ещё удар. Ещё удар. Я открыл глаза.
Свет залил всё вокруг: солнце заглянуло в окно больничной палаты. На койке лежу я, рядом до боли знакомая женщина.
— Мама?
Она отрывается от телефона и широко улыбается.
— С добрым утром! Гена, ты больной на всю голову. Ты опять не пил свои таблетки?
— С добрым. В смысле? Почему я в больнице… Ай, — я попытался встать и получил увесистый удар по лбу.
— Потому что ты, идиотина этакая, прыгнул из окна третьего этажа. У тебя что, опять началось? Это же так просто. Одна, мать её налево, таблетка в сутки, — продолжила разнос мама.
В памяти всплывают похождения, которые привели меня к полёту над городом. К несчастью, непродолжительному.
— Ладно, я злюсь, конечно, но не очень сильно. Понимаю, мальчики любят поиграть в героев, а уж мальчики-психи тем более. Вчера мужик заходил, Иван. Сказал, что ты ему трижды жизнь спас. И просил записку передать. Ну, руки у тебя пока в гипсе, давай я прочитаю. Так-с. «Ты оказался не прав. В той комнате был еще один человек, который мог помочь мне. И он это сделал. Спасибо тебе, выздоравливай поскорее.
P. S. Не забывай пить свои таблетки». Весёлый мужик. Ты должен обязательно…
Её прервала распахнувшаяся дверь. В комнату влетела девушка с знакомой копной розовых волос на голове и пакетом мандаринов в рухах.
— Геннадий здесь?
— Да.
— Я…
— Катя. Я знаю. И у вас в сумке кое-что моё.
Она медленно положила мандарины на стол и открыла сумку. Я, хоть и было больно, засмеялся. Под недоуменным взглядом моей мамы она протянула мне мой ремень. И засмеялась в ответ.
